Читаем без скачивания Астраханский вокзал [сборник] - Леонид Словин

— Не могли у вас подсмотреть?

— Как только ячейка открывалась, я сразу набирал снаружи первые попавшиеся цифры… Шифр оставался только изнутри. Понимаете? Там его никто не мог увидеть.

— Сосредоточьтесь на последнем приходе в автокамеру. Если шифр подсмотрели, то только в этот раз.

— Тогда я спокоен.

— Не понял.

— Именно в этот раз шифр подсмотреть не могли. Здесь никого не было.

— Совсем никого?

— Ни одного человека — в такую минуту попали. Открыли ячейку, сунули веши, монету бросили — и хлоп! Дверцу закрыли. Всего несколько секунд стояли.

Горелов вмешался в разговор:

— Тогда их никто не взял. Целы вещи!

— Думаете? Где же они?

— В другой ячейке.

— Но мы в эту клали.

Механик раздраженно хмыкнул.

— Поймите раз и навсегда: нельзя открыть ячейку, если не знаешь шифра. А вы сами сказали — рядом никого не было!

— Тогда как же попали в ячейку апельсины? Джинсы из «Детского мира»? Кто их туда переложил?

— Джинсы! Здесь и не такие чудеса бывают! Вчера, например, у пассажира сумка в одной, а портфель — в другой ячейке… Да и не в том отсеке! И все цело, а человек доказывает: «Вместе клал!» Ячейки, они все одинаковые. Бывает, человек отвлечется — вещи положил в одну, а шифр набирает на другой! Вот что: пишите заявление, приметы вещей укажите. Будут камеры хранения проверять, найдут — вышлют по указанному адресу. — Горелов лез из кожи, чтобы дело обернулось привычной перепиской между пассажиром и вокзалом.

— Как часто проверка?

— Через каждые десять дней. Последняя была двадцать восьмого.

Пассажир вопросительно посмотрел на жену. Денисов вмешался:

— Соседние ячейки проверим сейчас. Дежурный будет приоткрывать дверцы, не показывая шифр, а вы следите. Может, действительно найдем.

Механик в сердцах махнул рукой. Дежурный по камере хранения Порываев по кивку Денисова подошел ближе.

— Но вы же не знаете, на какой шифр заперты ячейки! — Потерпевший с сомнением взглянул на Денисова.

— В камере хранения есть ключи ко всем ячейкам. Один хранится у дежурного, второй — у механика. Открывайте, пожалуйста, с четыреста пятьдесят пятого.

Порываев словно ждал сигнала. Тревожно зазвенел зуммер.

— А дежурный, между прочим, тот же самый. При нем приходили, — как-то со средины продолжил свою мысль потерпевший, отходя с Денисовым в сторону. Жена его в это время как завороженная следила за хорошо отрепетированными движениями дежурного. — Вот вы спросили, кто был, когда мы в последний раз открывали ячейки. Я ведь о нем не подумал. А он был. Несколько раз мимо меня прошел… — Потерпевший незаметно кивнул на Порываева.

— Любопытно…

— Меня еще память ни разу не подводила.

«Что это за история с сумкой и портфелем, которые клали вместе, а нашли в разных ячейках? Выдумка Горелова, чтобы легче отделаться от потерпевших? А если нет? Выходит, кто-то специально перенес вещи в другую ячейку. Зачем? Чтобы потом взять. Но почему все цело?» Порываев проверил ячейки до угла отсека и теперь приближался к Денисову и потерпевшему по другой стороне ряда, ловко орудуя ключом-секреткой.

— …Вам не кажется подозрительным? Почему он подходил к нам, когда мы закрывали ячейку? Какая в этом была необходимость?

Денисов не ответил.

— Стойте! — неожиданно крикнула женщина. — Вот наши вещи! Сумка и чемодан!

Мужчина метнулся к ячейке:

— Они самые!

— Видите! — зашумел Горелов. — И ячейку-то правильно не запомнят! А все едут, едут… И шифр другой — четыре пятерки!

Потерпевший притих, он смущенно улыбался, пока жена проверяла вещи.

— Что это?! Я «молнию» застегнула до конца. Хорошо помню! Кинокамеры нет. Еще каких-то вещей… Хрусталя, баккара в серебре. Я его отдельно завертывала. Экспонометра…

— Испорченный был, искупался в Тыми прошлый год…

— …Духи. Ну и апельсины…

При упоминании об апельсинах механик нервно хрустнул нераспечатанной пачкой «Столичных».

— Вы лучше ищите! Если бы уж взяли, то все взяли, вместе с сумкой. Станет вам вор здесь с вещами располагаться, отбирать! Ждать, когда поймают! Он взял — и ходу!

«Надо вызывать следователя, давать ориентировки, — подумал Денисов, — как пишется „баккара“? С двумя „к“?»

«Всем, всем. 31 декабря примерно в 21 час на Астраханском вокзале совершена кража вещей из автоматической камеры хранения. В числе похищенного — хрустальная ваза, баккара в серебре в виде чаши, закусочный прибор серебряный на восемь предметов, кинокамера „Кварц“, фотоэкспонометр „Ленинград“ — номера уточняются, флакон французских духов „Ле галон“ с изображением на этикетке парусного судна, деньги в сумме…

Прошу принять меры розыска преступников и похищенных вещей. Дежурный по отделу милиции на станции Москва-Астраханская.

Капитан милиции Сабодаш».

Следователь и эксперт заканчивали составлять протокол осмотра, когда в отсеке камеры хранения появился майор Блохин. Старший инспектор был не один — позади держались двое похожих друг на друга мужчин — отец с сыном.

— Кажется, еще кража, — объявил Денисову Блохин, — ну и подежурили мы! Наверное, по благодарности отхватим. — Он протер пальцами стекла очков и пристально посмотрел на Денисова. — Набрали шифр, а ячейка не открывается.

Денисов отвел взгляд: Блохин мог «пересмотреть» кого угодно.

— Может, перепутали шифр? Или ячейку?

— Вряд ли.

В подтверждение его слов потерпевший-сын кивнул.

Следователь и эксперт из оперативной группы управления милиции подошли ближе, прислушиваясь к разговору.

— Нам пока не уходить? — спросил эксперт. — Заодно и эту ячейку осмотрим. — Ему явно не хотелось снова приезжать на Астраханский.

— Сейчас узнаем. Молодой человек! — крикнул Блохин Порываеву, видневшемуся в конце отсека. — Подойдите на минутку! — Блохин нервно передернул плечами — казалось, он так и не отогрелся за ночь. Полные, обросшие за ночь щеки старшего инспектора и особенно шея отливали с мороза лиловато-красным.

Дежурный подошел к ячейке. Дверца открылась под тревожный аккомпанемент зуммера: внутри оказался чемодан из свиной кожи, перетянутый толстыми ремнями.

— Не наш, — сказал молодой, сильный акцент выдавал в нем уроженца Прибалтики, — наш небольшой, новый. Мы его неделю назад купили в Каунасе.

— Когда вы клали вещи? — заученно спросил Блохин.

Потерпевшие перекинулись несколькими фразами.

— Отец говорит, что он клал чемодан утром тридцать первого. Он говорит еще, что здесь в это время было много людей, но отец надеется, что все будет в порядке, поскольку он аккуратно выполнил все предписания.

— Спросите, кого он подозревает из тех, кто находился в отсеке? — разговаривая, Блохин снимал и снова надевал свою шляпу. — Кто из них мог подсмотреть шифр?

— Он говорит, что не знает.

— Извините, — Денисов почувствовал неловкость, демонстрируя явное нетерпение, — на какой шифр была закрыта ячейка?

— Год своего рождения…

— А именно?

— Одна тысяча восемьсот девяносто два.

Все оглянулись на человека, который не подозревал, что речь идет о нем, и все время, пока находился у ячейки, оставался одинаково невозмутимым. Блохин снова разыскал Порываева, успевшего скрыться в лабиринте отсеков.

— Измените шифр так, чтобы новый никто не знал. Когда придут за чемоданом, пошлите ко мне или к Денисову — узнаем, с какого времени лежат вещи.

Порываев просунул руку в ячейку, не глядя, чтобы его не могли потом упрекнуть, изменил шифр внутри.

— Могу идти?

Старик литовец что-то сказал, показав на дежурного, сын перевел.

— Этот дежурный был недалеко.

— Мы вернемся к этому разговору. Что же находилось в чемодане? — Блохин глубже натянул шляпу-«дипломат».

— Он говорит, — начал сын с излюбленной формулы, — вещи и чемодан большой ценности не представляют. Только кожаная папка, она лежала на дне чемодана. В ней были деньги. Он еще говорит, что приехал покупать машину «Жигули».

— И сразу заявили о второй краже! — кричал в трубку Сабодаш. Увидев Денисова, дежурный на секунду зажал своею огромной ладонью мембрану. — Ничего нового нет? Звонки, брат, совсем одолели! Сейчас с дежурным по управлению разговариваю в третий раз! Алло! Да, слушаю! Куда мне пропадать?!

Еще несколько секунд они говорили втроем.

— Первая электричка как? Нормально? — спросил Денисов.

— Нормально. Вон портфель кто-то забыл, футляр от электробритвы.

— Детективов больше не приносили?

Антон вздохнул, убрал с мембраны ладонь:

— …Сейчас инспектор подошел — пока ничего нового…